Шломо Ленский

Не могу не выразить восхищение Сарой Натаниягу, выдержавшей трехчасовую осаду парикмахерской, в которой она находилась, распоясавшимися блеваками. И, естесственно, всплыли в памяти моменты, когда я бывал также восхищен моей женой, Цилькой.

На следующий день после нашей хупы Цильку неожиданно вызвали в ОВИР. Отказ на просьбу о выезде в Израиль она получила всего три за месяца до этого, и мы заподозрили, что это ГБшная ловушка - Цилька была официально предупреждена о запрете на проведение массовых религиозных мероприятий на квартире, а хупу мы поставили именно в ней, при 50 гостях. В ОВИР мы поехали вместе. Меня туда никто не приглашал, поэтому на входе меня тормознули менты. Цилька заявила, что без меня никуда не пойдет. Менты были в шоке - отказывающуюся войти в ОВИР еврейку они видели впервые. На поднятый Цилькой шум, из кабинета вышла подполковник Кузнецова, и неожиданно потребовала пропустить нас обоих. В кабинете Кузнецова сообщила Цильке, что ее дело пересмотрено в срочном порядке, и она может ехать в Израиль. Цилька заявила снова, что без меня - никуда. Я был восхищен, не менее чем озадачен. На тот момент я был свежим дембелем из ВВС, и даже если б у меня был вызов, о подаче документов речи быть не могло еще несколько лет, но даже вызова у меня не было, они перестали приходить моей маме еще за несколько лет до моего призыва. После каких-то совещаний Кузнецовой в верхах, она вернулась в кабинет с пачкой анкет, вручила их нам обоим и потребовала подать все необходимые документы на визу в течение месяца.

По прибытии в "Бен-Гурион", меня немедленно отвели в какую-то комнату, где Яша Кедми подверг меня двухчасовому допросу по поводу получения визы в Израиль без вызова - случай беспрецедентный. В конце концов я таки получил удостоверение репатрианта и теудат зеут, но через несколько месяцев меня вызвали на допрос в ШАБАК и снова допрашивали, как потенциального засланца КГБ. Эти регулярные допросы продолжались до 1991го года. В 1991м, когда я стал 3-м номером в списке кандидатов КАХ в Кнессет (вместе с Марзелем и Бен-Ари), на этих же допросах были предприняты попытки завербовать меня в сексоты. Ничего не добившись, они пригрозили мне, что пострадает моя семья, и таки внезапно вызвали на допрос Цильку. Оттуда Цилька вернулась домой, имея при себе письмо с извинениями за недостойное поведение сотрудника, напечатанное на бланке министерства обороны. Я был восхищен.

В том же году меня брутально арестовали прямо на улице и отвезли на Русское подворье. Меня посадили в камеру, не позволив сообщить о моем аресте никому. Но момент ареста заснял корреспондент телевидения, и это попало в сюжет "Мабата". Цилька стала названивать в полицию, требуя объяснений, но безрезультатно - в списках задержанных я не числился. Цилька решила, что это снова ШАБАК. Наскоро собрав в корзину все необходимое, взяв в охапку двух наших сыновей-младенцев, Цилька явилась в полицейский участок. Пеленки она расстелила на столе следователя, прям поверх лежавших на столе документов, и заявила, что будет ждать встречи со мной там, сколько потребуется, и принялась кормить младенцев, усевшись в кресло офицера. Все засуетились, меня быстренько доставили к дежурному судье, получили решение о моем освобождении и вернули Цильке. На выходе сопровождавшая нас девушка-офицер сказала мне, с мягким сарказмом в голосе: "Если вы, кахники, думаете, что самые крутые, то знайте - ваши жены круче". Я был согласен и восхищен.

И до сих пор. И не только этим. Цилька приводит меня в восхищение постоянно 🙂