Из интервью Владимира Буковского журналисту Андрею Кулику из газеты "Челябинский рабочий", № 208, 2005 г.

— Вы приехали в Великобританию в 1977 году, за два года до того, как Тэтчер стала премьер-министром. Говорят, тогда дела были совсем плохи?

— Великобритания была страной победившего социализма и диктатуры пролетариата. У них была знаменитая "Winter of Discontent" — зима тревоги нашей (по аналогии с романом Стейнбека), зима 1978/79. Не работало ничего, бастовала вся страна. Лежали горы мусора, даже светофоры не работали. Бастовали больницы, морги, могильщики — невозможно было ни заболеть, ни умереть, ни обрести последнее пристанище: И эта зима сломала хребет социализму: потом народ 18 лет не голосовал за лейбористов.

На этой волне пришла Тэтчер — подобно тому, как в начале второй мировой войны был востребован Черчилль. Выбрали ее только потому, что правительство Эдварда Хита полностью обкакалось и сдалось диктатуре пролетариата.

То, что Тэтчер представляла меньшинство в партии консерваторов, печально отразилось на ее правлении: она не могла найти достойных министров. Она меняла их, меняла, а они ее в конце концов и сгрызли. Эти люди, по сути предавшие Тэтчер, все были на праздновании ее 80-летия. Я на них смотрел и думал: какие же это ничтожества! Ведь в истории они останутся только как сноска к имени Тэтчер. Они старались, интриговали, гнали ее — и кто их помнит уже сегодня?

— А ведь либеральная интеллигенция до сих пор проклинает Тэтчер.

— Они ее иначе как Гитлером не рисовали — а народ за нее голосовал, и они ничего не могли поделать! Ненависть со стороны левых была дикая. Но народ-то видел: хозяйственная баба, расчетливая, знает, что делает!

— Вы с Тэтчер стали добрыми приятелями?

— В первый раз я прилетел в Лондон буквально через пару недель после обмена, в начале января 1977 года. Был большой прием фракции Консервативной партии, меня позвали. Там мы с Тэтчер поговорить не успели, но договорились о встрече. А вот когда я приехал специально к ней, хорошо пообщались. Так мы с ней задружили. Она человек своеобразный — очень прямой, с мужским характером. Совершенно не выносит нелояльности. Не будет говорить за глаза того, что хотела бы сказать в глаза. Мне такие характеры нравятся.

Когда потом возникали какие-то проблемы с Советским Союзом, она ко мне обращалась.

— А она вас слушала?

— Да. Она вообще большое уважение испытывала к нам, диссидентам. Говорила: "До вас у Запада не было выбора. Нам говорили, что с Советским Союзом надо либо дружить, либо воевать, а воевать в ядерный век невозможно. И потому у так называемого "детанта" (разрядки международной напряженности) нет альтернативы — надо было разоружаться перед коммунизмом. Вы были первые, кто показал, что Советский Союз можно уничтожить без единого выстрела".

И Рейган, и Тэтчер нас любили, звали на важные совещания, в том числе секретные. Рейган обожал советские анекдоты, и первое, что спрашивал при встрече, какие в СССР появились новые анекдоты. А потом с удовольствием эти анекдоты рассказывал. Дедушка был чудный совершенно.

Тэтчер и Рейган были диаметрально противоположны по характеру. У Рейгана было не шибко много знаний, но интуиция — фантастическая! А у Тэтчер — два диплома и еще черт-те что, а интуиции — никакой.