Журналистка Илана Куриэль публикует очередную историю женщины, пережившей ад и до сих пор ищущей пропавшего сына.
Амит Декал-Хен (63 года) чудом спаслась во время резни в кибуце Нир Оз 7 октября. Она рассказала, как ее, ее трехлетних детей и их родителей похитили, вертолет ЦАХАЛ обстрелял террористов, и они выжили. Пришел террорист, похитивший трактор, которым она сама управляла, и похитил человека, который пытался сбежать, она рассказала, как притворилась мертвой и вернулась в кибуц, потому что хотела увидеть, что ее дети живы, и каждый раз, когда мимо нее проходили террористы, она ложилась на землю и притворялась мертвой:
«Утром непрерывно выла сирена. Через полчаса со всех точек кибуца посыпались сообщения о том, что по кибуцу бродят террористы. Мой сын Саги, который пропал без вести и мы до сих пор не знаем, что с ним, написал, что по клинике ходят двое террористов, еще одно сообщение было о двоих на мотоцикле. Мы поняли, что все мы подверглись атаке. Саги сказал мне запереть дом. Я заперла дверь и вошла в МАМАД. Мы слышали, как вокруг говорили по-арабски. Даже из МАМАда я слышала только арабский язык. Они вошли в мой дом, я слышала, как они все крушили, хлопали дверьми и били окна. Я залезла в ящик для постельного белья под кроватью. Потом мне невестка написала, что у них дома террористы. Я ей написала, что они и у меня тоже. Мы поняли , что дома начинают поджигать и надо подкладывать мокрые полотенца. Когда они ушли, я быстро вышла за бутылкой воды. Вернулась в МАМАД. Спряталась под кроватью. Начал идти дым. Все больше и больше. Я открыла окно, но вся крыша над МАМАДом сгорела. Я закрыла окно. Но весь МАМАД наполнился дымом. Я вышла, побежал и увилела, как один из соседей застрелил двух террористов. Я подумала, что это шанс сбежать. Но ошиблась - меня схватили. Моего соседа тоже. Они взяли меня босиком, крепко держали, чтобы я не убежала. Я не понимаю ни слова по-арабски, но поняла, что они сказали, чтоб я не пыталась бежать. Они повели меня босой по полю. Меня отвели к южным воротам со стороны Газы. По дороге я видела дотла сгоревшие дома. Я поняла, что из таких домов невозможно выйти живыми. Я бежала, чтобы спастись из горящего дома. Мы прошли 150 метров по полям по дороге в Газу. И я видела, как террористы шли с награбленным, полными чемоданами, телевизорами, машинами. Они разграбили все. Я была с соседкой, которая сказала, что они убили ее сына и забрали ее мужа. Я сказала ей, что мы вместе. Посмотрим, что будет дальше. Через 150 метров останавливается трактор с ящиком, за ним еще пять человек. Все из кибуца. Там был мой хороший друг, и три маленькие девочки плакали, двум всего три годика, и не знали, что делать. Продолжали ехать в сторону Газы, над нами появился вертолет ЦАХАЛа. В какой-то момент вертолет обстрелял всех террористов, которые были на тракторе. Водителя и других. Вертолет их всех просто застрелил. Было много криков. Все террористы были мертвы. Мы остались в живых, кроме одной женщины. Ее дочь, которая приехала к ней в гости, была там. Она легла на тело матери, которая умерла у нее на руках и не смогла уйти. Я взяла одну из девочек. Другой наш друг взял другую девочку и мы побежали в поле. С нами была еще пара родителей с близнецами 3-х лет. В машине был только один из них. Они начали бежать с нами. Мы звали дочь, чью мать убили, чтобы бежать с нами, ведь мать умерла. Она плакала, мать умерла у меня на руках, и я не защитила ее. Мы были на 50 метров в поле.
Мне шрапнель попала в спину, бедро и голову. Я истекала кровью. Я легла на землю, и подъехал трактор. Мой трактор! Я работала на нем. Там были террористы. Они нас увидели и пришли забирать в трактор. Я сказала себе: сейчас или никогда. Я решила, что притворюсь мертвой. И меня не взяли. Они забрали трех девочек, родителей близнеца, всех, кто был еще жив. Они увезли всех в Газу. После того, как я притворилась мертвой, мимо прошла еще одна колонна террористов с награбленной добычей. Вертолет ЦАХАЛа был надо мной. Я подала сигнал, что жива. Я пыталась двигаться вперед. Каждый раз, когда приходили террористы, я прикидывалась мертвой, ведь я была вся в крови. В 12 часов дня было жарко, и я пила воду из разбрызгивателей, которые были прорваны. Я продолжала идти в сторону Ашлим. Я знаю все дороги в полях. Я подняла голову и увидела три горящих кибуца: Маген, Нир Оз и Нирим. Все три были в огне. Хотя я не была уверена, что есть куда возвращаться, я сказала себе, что мне нужно добраться до своих детей и посмотреть, что с ними. У меня двое детей и четверо внуков. Это то, что меня держало. Я шла два часа по полям. Мне удалось попасть в кибуц. Я искала место, где не было пожара. Я больше не чувствовала ног. По дороге я видела массовые разрушения. Невозможно описать этот погром. Все сожжено, сломано, домов не осталось. Это была ужасная картина. Я подошла к дому моей дочери. Ее дом не сгорел. Я постучала, и они не открыли дверь. Я кричала: Офир, это мама, а они дверь не открывали, потому что думали, что это террористы. В конце концов мне открыли и я упала на матрас. Я истекала кровью. И с тех пор я только и жду, чтобы услышать о моем сыне, который пропал без вести. Потом приехали, оказали мне помощь и эвакуировали в больницу «Сорока». Прошло несколько часов. Когда я вернулась в дом моей дочери в половине второго, армии в кибуце вообще не было. А началось все в полшестого утра! В половине второго солдат вообще не было. Я шла в страхе, что террористы выстрелят мне в спину. Я была полна решимости найти своих детей. Это была моя война на выживание, чтобы найти своих внуков и детей. Кибуц был полностью разрушен. Некуда возвращаться. Нас просто уничтожили. Я продолжаю думать, как мы дошли до такой ситуации. Как? Я сочувствую тем, кто остался на тракторе. Но мне нужно было спастись и добраться до своих детей. Они построили поселения возле забора, чтобы защитить страну, но не защитили нас.»