Kate Litvak

Сегодня [19 июня 2025] утром Верховный Суд выпустил важное решение о правах трансгендеров. Конечно, есть шанс, что оно распространится шире, на другие смежные области – либо медицинские, вроде прав на получение неавторизированных медицинских процедур, либо социальные, вроде прав геев.

Поэтому все внимательно смотрят.

Я пока прочитала решение быстро-быстро, поэтому вот немедленная реакция. Если будет время написать больше (и будет, что написать), то я завтра еще чего-то добавлю. А пока я просто хочу обскакать по времени других комментаторов.

Ахтунг! Суд (и мы вместе с ним) не обсуждает, хорошие трансгендеры или плохие, существуют ли вообще трансгендеры, сколько в мире полов, что такое женщина, нужно ли разрешать операции по смене пола, допускать ли мужчин в женский бокс, и т.д.

Всё это – вообще не то.

Это интересные темы, но сегодняшнее решение Верховного Суда – не о них.

Кстати, почти все судебные дела – не о подобных вещах.

Итак. В 2023 году штат Теннесси принял закон, SB1. Я так и буду его называть, для краткости.

SB1 запрещает медработникам делать одну вещь: назначать (вводить и т.д.) блокаторы полового созревания или гормоны несовершеннолетним с целью (1) позволить несовершеннолетнему идентифицировать себя с другой половой или гендерной идентичностью, или (2) лечить дискомфорт, созданный несоответствием между биологическим полом и заявленной идентичностью.

При этом закон разрешает назначать те же препараты несовершеннолетним, если они необходимы для лечения врожденного дефекта, преждевременного полового созревания, болезни или физической травмы.

Здесь важны две вещи: (1) закон относится только к несовершеннолетним, и (2) закон запрещает конкретные медпроцедуры только для конкретной цели (смены пола).

Истцы (трое несовершеннолетних трансгендеров, их родители, и врач) оспорили SB1. Их аргумент: SB1 нарушает Четырнадцатую Поправку к Конституции (равная защита перед законом).

Истцы проиграли.

Общая картина: Почему трудно написать простой и понятный антидискриминационный закон

Дискриминация (в числе прочих определений) – это когда мы одним людям что-то разрешаем, а другим – нет.

С одной стороны, мы хотим запретить дискриминацию. Но с другой стороны, мы хотим разрешить дискриминацию. Например, мы не хотим разрешать детям голосовать, слепым людям водить автомобили, людям без врачебной лицензии делать операции (хотя тут отдельный большой спор, оставим на другой раз). И так далее.

То есть мы не хотим категорически запретить всю дискриминацию всегда. Мы хотим позволить дискриминацию иногда, против некоторых групп, да и то не всегда, а в некоторых контекстах. Скажем, мы хотим запретить людям с шизофренией водить машину, но оставить им конституционные права, например, на свободу слова.

Поэтому нам нужно решить два вопроса. Во-первых, против каких групп разрешать какую дискриминацию (тут тоже могут быть градации, а не просто да-нет). Во-вторых, каким образом «разрешать дискриминацию»? Нам нужно придумать какие-то процедуры для судов, по которым суды смогут оценивать законы с точки зрения дискриминации, и какие-то законы оставлять в силе, а какие-то запрещать.

И еще мета-вопрос, гораздо сложнее и важнее: вмешательство судов в законы, отмена законов судами -- не бесплатное удовольствие. Мы не хотим позволять судам становиться де-факто супер-Конгрессами и отменять всё, что им не нравится. Мы не просто хотим разрешить какие-то виды дискриминации -- мы еще и хотим, чтобы подобные решения принимали избранные законодатели. Почти всегда, но не всегда. ))

И особенно мы не хотим давать слишком много власти судам. В том числе -- мета-власти, то есть, права для судов самим определять границы своей власти, решать, какие вопросы могут решаться судами. Ибо это быстро превращается в захват власти одной из ветвей, и непонятно, как такое чинить.

Поэтому все сложно.

Вопрос первый: Против кого можно дискриминировать?

(В скобках: сейчас я буду безбожно упрощать.)

Любые категории здесь в чем-то произвольные, и кто-то сейчас непременно будет прыгать на стуле с возражениями. Велкам в мир законов. У вас есть решение лучше? Напишите статью в журнал.

Мы в Штатах придумали вот такое решение. Мы составили список конкретных признаков, по которым людей обычно дискриминируют – раса, пол, этническая группа, религия, возраст, инвалидность, образование, богатство, место рождения, семейный статус, красота, акцент, и т.д. Можете добавлять своё.

Потом мы сгруппировали эти признаки в категории по принципу того, насколько сильно мы хотим запретить такую дискриминацию. Да, в процессе группирования мы используем политические принципы и культурные предвзятости. А какая альтернатива?

Например, раса или религия – в одной категории, высшей. Тут мы очень не хотим дискриминации. (В скобках -- почему раса и религия важнее пола? На это у нас сложные исторические причины, в чем-то спорные, и в других странах список приоритетов может быть другим. Длинный разговор.)

Эту высшую категорию нежелательной дискриминации мы называем «подозрительный класс» (suspect class). Когда кто-то (федеральное, штатное, местное правительство) принимает закон, дискриминирующий на основании этих признаков, суд будет «с подозрением» (очень строго) рассматривать такой закон.

В другой, средней категории – пол. Тут мы иногда хотим дискриминацию, иногда нет: например, мы хотим отдельные женские тюрьмы и раздевалки, и хотим призывать в вооруженные силы только мужчин. Но не хотим дискриминации на работе или в учебе. Поэтому пол – это «полуподозрительный класс» (quasi-suspect class). Суд будет относиться с меньшим подозрением к таким законам. Их будет легче протащить.

(В скобках: сюда же попала сексуальная ориентация и трансгендерный статус из-за их привязанности к полу. Очень спорно и шатко, но сейчас не об этом.)

В третьей, низшей категории – возраст, образование, профессия. Тут иногда дискриминация допустима или даже желаема. Мы эти признаки называем «неподозрительными». Тут суд будет относиться к закону гораздо мягче, и оправдать дискриминацию будет легче.

Суммирую: когда какой-то орган власти (Конгресс, Президент, административное агентство, законодатели штата, мэрия, и т.д.) принимает дискриминирующий закон, мы первым делом спрашиваем, по какому признаку идет дискриминация – подозрительный класс, полуподозрительный, или неподозрительный.

Вопрос второй: Как суд анализирует допустимость дискриминации для каждой категории?

(В скобках: повторяю, что тут я опять сильно упрощаю, чтобы говорить только о вещах, связанных с сегодняшним решением. Иначе мы никогда не закончим.)

Посмотрите, на ком висит бремя и как оно переходит от одной стороны к другой.

(В скобках: я уже писала о таких переходах бремени в предыдущих сообщениях. Этот процесс очень похож в разных областях законов, и, это, конечно, не баг, а фича – (1) мы по сути считаем, что такие телодвижения продуктивны, и (2) мы хотим поддерживать последовательность среди разных законов, даже если она где-то не оптимальна, чтобы не создавать стимулов для находчивых юристов играть в игры – подавать дела, которые по сути относятся к закону А, как дела якобы по закону Б, только из-за того, что в законе Б другая процедура судопроизводства).

К нашим баранам. Обычно бремя – на той стороне, которая пошла в суд. Это – версия презумпции невиновности: ответчик не должен доказывать, что он не верблюд.

Так и в делах с дискриминацией. Сначала истец должен убедить суд в том, что дискриминация идет по подозрительной или полуподозрительной категории. В непонятных ситуациях проигрывает тот, на ком бремя. То есть, истец. В этом суть бремени.

Но представьте, что истцу удалось убедить суд, что закон дискриминирует на основании пола. Дальше что? Бремя переезжает к ответчику.

Пол – это «полуподозрительная категория». То есть, мы иногда хотим дискриминировать, но не всегда.

Если бы это была раса, то есть, «подозрительная категория», то суд бы ударил по закону из больших орудий.

Но здесь – полуподозрительная, поэтому летают, но так низенько-низенько суд будет палить по закону из рогаток. То есть, применит анализ, который называается «промежуточный разбор».

Здесь правительство должно доказать, что закон: (1) служит важным государственным интересам, и (2) существенно связан с достижением этих интересов. Видите? Бремя -- на правительстве, доказать что гос. интересы важные, а не на истце, доказывать, что не важные.

Что такое «важные государственные интересы»? И что значит для закона быть «существенно связанным» с их достижением?

Тут у нас полно прецедентов, но принцип – в разумной интерпретации этих слов. Защита здоровья и безопасности людей – безусловно важный гос. интерес. Желание того, чтобы, скажем, все госработники выглядели красиво – не важный гос. интерес.

Это бремя нарочно тяжелое, ибо мы хотим разрешить эту конкретную дискриминацию только в необходимых ситуациях. Но! Бремя преодолимое, ведь мы хотим, например, женские тюрьмы и раздевалки.

А что произойдет, если суд в Шаге Первом решит, что категория, по которой шла дискриминация – «неподозрительная»?

Тогда при разборе, разрешить ли закон, суд применит совсем другой стандарт – «рациональный разбор» (rational basis). Тут требования к закону гораздо ниже. Всё, что государство должно доказать – это (1) закон служит легитимным государственным интересам, и (2) закон разумно связан с достижением этих интересов.

Почувствуйте разницу.

Не служить «важным государственным интересам» (как в ситуациях с полуподозрительными категориями), а служить «легитимным интересам». То есть, не надуманным, а настоящим, но интересы не должны быть важными.

И закон должен быть не «существенно» связан с достижением гос. интересов, а «разумно» связан. То есть, связь не обязана быть единственно возможной, или самой эффективной, или даже просто супер-дупер эффективной. Она просто должна быть правдоподобной.

Правдоподобность доказать легко. Суды обычно просто принимают правдоподобные объяснения правительства без спора. И тогда бремя переезжает обратно к истцу, чтобы доказать, что закон – совершенно иррационален, никакой связи с озвученной целью правительства у него нет.

Для истца выиграть такое очень трудно.

Поэтому очень, очень важно, как именно суд интерпретирует дискриминируемую группу. Если это – «полуподозрительная» категория, то велик шанс, что закон зарубят. Если это «неподозрительная» категория, то почти точно не зарубят.

А теперь наконец – сегодняшнее решение Верховного Суда

Как вы уже догадались, главное в сегодняшнем решении – к какой группе относятся люди, против которых дискриминирует закон (дети, которые хотят пройти мед. процедуры для смены пола).

Если они относятся к «полуподозрительной» категории (потому что это как-то связано с полом), то штат Теннесси с большой вероятностью проиграет, ибо бремя (доказать существенный гос. интерес и существенную связь закона с ним) – тяжелое.

Если они относятся к «неподозрительной» категории (потому что это – возраст и мед. процедура), то штат наверняка выиграет, ибо бремя (высказать какой-нибудь не-смехотворный гос. интерес и не-надуманную связь с ним) – легкое.

Окружной судья (первой инстанции) решил, что тут участвует полуподозрительная категория, и что штат не удовлетворил бремя.

(В скобках – даже если суд решает, что категория – полуподозрительная, это не значит автоматически, что суд отменит закон. Просто шанс отмены выше.)

Окружной судья рассмотрел доказательства и написал свое решение по «установлению фактов», где он «установил факт», что штат не удовлетворил бремя.

Это было хитро и умно, ибо апелляционные суды относятся с большим уважением к фактам, установленным решениями судов первой инстанции. Ведь у апелляционных судов нет всех доказательств, они не читают переписку ответчиков и не слушают допросы свидетелей. Установление фактов – не их работа, а работа судов первой инстанции.

Поэтому если бы апелляционный суд согласился, что категория, о которой идет спор, действительно «полуподозрительная», то штату было бы нелегко убеждать апелляционный суд проигнорировать факты, установленные окружным судом.

Но Верховный Суд постановил, что в данном случае задействованы две категории – не пол, а возраст и вид болезни (или вид медицинской помощи).

А возраст и болезнь – это неподозрительные категории.
Бремя у штата крайне низкое, и штат его удовлетворил. Факты, которые установил судья первой инстанции, к делу не относятся, ибо он установил факты по более высокому порогу требований. Можно не удовлетворять высоким требованиям, но удовлетворять низким. Как и произошло здесь.

(Справедливости ради: если бы окружной судья установил, как «факт», что закон не удовлетворяет даже самым низким требованиям «разумности», то высшие суды наверняка признали бы это ошибочным. Ибо есть предел наглости. Судьи, даже политически ангажированные, не любят быть посмешищем. Судьи иногда готовы свернуться в бублик, чтобы придумать несуществующую интерпретацию закона – это не стыдно, это ты типа правовой инноватор и творческая душа. Но если ты придумываешь несуществующие факты – ты просто болван. Или коррумпированный болван.)

Что именно решил Верховный Суд

По мнению ВС, оспариваемый закон, SB1, включает в себя две классификации: (1) на основе возраста (разрешает определенные виды лечения для взрослых, но не для детей), и (2) на основе медицинского использования (разрешает конкретные препараты для лечения определенных болезней, но не для лечения гендерной дисфории).

А классификации, основанные на возрасте или медицинском использовании, подлежат только самому низкому анализу суда, рациональному разбору.

Шах и мат.

Почему Верховный Суд принял такое решение

Истцы пытались убедить Верховный Суд, что закон основан на классификации по признаку пола, полуподозрительному. А значит, необходим более высокий уровень рассмотрения.

Но ВС написал, что ни одна из вышеперечисленных классификаций не включает пол. И это важно. Мы не можем перебрасывать закон из одной категории (неподозрительных) в другую (полуподозрительных) только потому, что где-то в тексте закона упомянуто волшебное слово «пол».

Этот аргумент истцов имхо был очевидно провальным. Во-первых, никто не хочет, чтобы каждый закон рассматривали под микроскопом на использование неправильных слов, даже когда эти слова – не суть закона.

Во-вторых, такая интерпретация поставила бы под угрозу многие существующие законы, связанные с медициной, потому что многие виды лечения и процедуры связаны с полом.

(Тут либертарианцы кричат – да да да! Именно этого мы бы и хотели. Но фигвам. Верховный Суд уже давно говорит, что государство имеет право запрещать нам использовать неодобренные лекарства, ведь запрет на лекарства – это неподозрительная категория, и государство делает, что хочет. А вы хотите проскочить в эту дыру просто путем обнаружения где-то в тексте закона волшебного слова «пол»? Дудки. Короче, либертарианцы расстроены, но не удивлены. Если вы – либертарианец, надеющийся на разрешение использования неодобренных лекарств, то вам опять не повезло.)

Еще Верховный Суд написал, что этот закон не запрещает чего-то только одному полу, он одинаково всё запрещает всем полам. Классика дискриминации – разрешено одной группе, но не другой. Здесь этого нет.

И Верховный Суд подчеркнул, что очень важно, что закон разрешает назначать перечисленные препараты детям любого пола для других целей.

Ну, и последний аргумент, который истцы могли бы выдвинуть, но, по мнению Верховного Суда, не выдвинули. (Я не знаю, так ли это, ибо мне лень читать стопицот тысяч страниц поданных в ВС документов, просто поверю судьям). Аргумент такой – по замыслу этот закон создает гос. предпочтение против трансгендеров, ибо закон требует, чтобы все люди соответствовали ожиданиям относительно своего пола.

Это имхо был бы их лучший аргумент. Закон, который классифицирует людей на основе пола, и насаждает конкретные типы поведения на основе пола, попадает под «полуподозрительный» разбор суда, а значит, может быть с большой вероятностью отменен.

Например, если бы Теннесси принял закон, который запрещал бы кросс-дрессинг, то есть, требовал бы, чтобы женщины носили только юбки, а мужчины – только брюки, то это наверняка проиграло бы в суде.

Во-первых, это сразу попало бы в «полуподозрительную» категорию, ибо тут кроме пола/гендера, вообще нет никаких принципов классификации.

Во-вторых, как только мы оказываемся внутри полуподозрительной категории, мы спрашиваем, где тут «важные государственные интересы»? Как ношение юбки «существенно связанно» с их достижением?

Нигде. Никак. Такой закон проиграл бы.

Поэтому нет, это решение Верховного Суда не значит, что теперь штаты могут навязывать законом гендерное поведение.

Нет.

Здесь Верховный Суд решил, что классификации закона SB1 ни потихоньку, ни в открытую не основаны на поле. Они основаны только на возрасте и типе медицинской процедуры. А значит, закон, как сказала бы молодежь, не триггерит усиленного разбора суда.

Может быть, суд бы решил иначе, если бы истцы выдвинули аргумент, что закон был мотивирован дискриминационной целью. Но ВС говорит, такой аргумент не был выдвинут. И – на случай, если следующие истцы решат его выдвинуть против похожего закона какого-нибудь другого штата – ВС написал, что законодательные выводы, на которых основан этот закон, сами по себе не свидетельствуют о гендерных стереотипах.

То есть, у сторонников прав трансгендеров может оставаться щель для следующего иска в другом штате, где законодатели не были так же аккуратны, как в Теннесси, и либо вставили какие-то плохие слова в закон, либо в открытую выражали ненависть к трансгендерам в процессе принятия закона.

А как насчет такого аргумента? Закон исключает только трансгендеров из мед. процедуры, и это нарушает антидискриминационные законы. Если бы это было так, то суд, скорее всего, отменил бы закон.

Скажем, если бы Теннесси принял закон, где трансгендерам не давали бы лечение от рака, тогда даже самый низкий уровень разбора судом (рациональный разбор) закона бы не защитил.

Но, по мнению ВС, закон SB1 не исключает ни одного человека из медицинского лечения на основе трансгендерного статуса. Закон просто удаляет один набор диагнозов — гендерную дисфорию и т.д.— из диапазона излечимых состояний. Суды не хотят вмешиваться в вопросы вроде какие наборы диагнозов являются излечимыми, ибо откуда судам знать? Эти решения – либо медицинские, либо политические, но в любом случае не правовые. Поэтому идите куда-то в другое место. Это очень типично.

Там был еще такой более сложный аргумент. Закон Теннесси делит несовершеннолетних на две группы: тех, кто ищет гормоны для лечения исключенных диагнозов (гендерной дисфории), и тех, кто ищет гормоны для лечения других болезней. И это дискриминация на основе трансгендерности.

Здесь аргумент длинный, я его перескажу только в общих чертах. В таких делах суд спрашивает, если ли идентичность между принадлежностью к группе и исключением в тексте закона. Здесь первая группа (которая ищет гормоны для гендерной дисфории) включает только трансгендерных лиц, но вторая (гормоны для других болезней) включает и трансгендерных, и нетрансгендерных. Поэтому, хотя только трансгендеры ищут лечение гендерной дисфории, идентичности между траснгендерным статусом и исключенными диагнозами нет.

Тут ВС в пример приводит пол и беременность. Только женщины могут забеременеть, но не каждая законодательная классификация, касающаяся беременности, является классификацией по признаку пола. (Этот вопрос уже всплывал в прецеденте Верховного Суда, Geduldig v. Aiello, где речь шла о покрытии страховкой некоторых болезней, возникших из-за беременности).

Для того, чтобы привязать пол к гос. регулированию беременности или трансгендерности, истцы должны привести доказательства того, что «различия, связанные с беременностью [или трансгендерностью], являются всего лишь предлогами» для половой дискриминации. Если таких доказательств нет, то «законодатели конституционно свободны включать или исключать беременность [и трансгендерность] из сферы действия законодательства... на любой разумной основе, так же, как и в отношении любого другого физического состояния».

Здесь истцы не привели таких доказательств. Поэтому проиграли.

В общем, это мое быстрое прочтение. Если есть вопросы – задавайте.

Повторяю, что Верховный Суд не обсуждает, любим ли мы трансгендеров, нужно ли разрешать процедуры по смене пола, и т.д. Здесь совсем другие вопросы.

Ссылка на решение ВС: https://www.supremecourt.gov/opinions/24pdf/23-477_2cp3.pdf