Обычно под этим понимается Modern Standard Arabic (MSA) - тот язык, на котором вы увидите большинство заголовков в газетах. Вы также увидите тексты на нём, если решите почитать "Аль-Джазиру". Или "Аль-Арабию". Или откроете любой официальный документ, или даже современную арабскую литературу.
Но в реальной жизни вы его не услышите. В наших краях с вами заговорят на палестинском субдиалекте левантинского диалекта, в Египте - на египетском (самый популярный из диалектов, кстати! Египет - страна с самым большим населением, плюс там снимали популярнейшие сериалы, разошедшиеся по всему арабскому миру), ну и так далее.
А как вообще появился MSA, что это за странная идея - язык, на котором никто не говорит на улице и дома?
MSA - это, на самом деле, во многом тот же самый классический арабский язык, на котором писали Имруулькайс, Антара Ибн Шаддад, все великие доисламские поэты... На этом языке и был написан Коран в начале VII века. Классический арабский стал своего рода "лингва франка" раннего средневековья - на нём писали философы, поэты, учёные, причём далеко не только арабы (вспомним Рамбама). Аль-Фараби, Ибн Сина, Аль-Газали...
Но к XIX веку исламская цивилизация достаточно давно находилась в своеобразном застое, так что классический арабский стал восприниматься несколько... Ну, скажем так, не совсем как латынь в средневековой Италии, но сходство есть.
Однако в XIX веке в Египте начинаются первые попытки модернизации. Правитель Мухаммед Али, выходец из Албании, правивший Египтом железной рукой, сумел добиться независимости от осман. В какой-то момент он даже захватил османскую провинцию, Сирию и Палестину (тогда это было единое целое, никакого отдельного "палестинского народа" на тот момент не существовало), правда, потом его оттуда вышибли. Так вот, он был первым, кто начал создавать в Египте вестернизированные институты. Армия, банки, текстильные фабрики, судоверфи, современные школы. Первая типография (1822), первая газета (1828)...
Здесь в этой истории появляется Рифаа ат-Тахтави (1801-1873). Он был исламским шейхом, и в 1826 году его отправили в Париж, служить имамом при египетских студентах. Ат-Тахтави приезжает во Францию и... Внезапно становится сторонником европейского Просвещения, науки, начинает разделять идеи прогресса. Несколько неожиданно звучит, согласитесь. Но тогда была иная эпоха, и Европа восхищала, вдохновляла и привлекала людей из совершенно разных частей света.
Наш герой возвращается в Египет, и там основывает "Школу языков" (Мадрасат аль-Альсун), после чего начинает переводить на арабский европейскую литературу - от военных уставов до Монтескьё и Вольтера. Но тут он сталкивается с проблемой. Как перевести такие понятия, как "либерализм", "демократия", "парламент", "права человека", "железная дорога"?
Ат-Тахтави и его единомышленники решают, что классический арабский - как и вообще исламская цивилизация - нуждаются в модернизации. И они начинают менять язык. Берут классическую основу - грамматику, морфологию, словарные корни - но адаптируют её под современность. Создают новые термины (часто используя кальки с французского), возрождают забытые классические корни и придают им новые значения, упрощают синтаксис.
Впервые в арабском появляется европейская пунктуация - точки, запятые, вопросительные знаки (раньше ничего этого не было). Предложения становятся короче, и даже сама грамматика отчасти подпадает под влияние французского. Русскоязычному читателю прекрасно знаком этот процесс; русский язык в XVIII веке претерпевал схожие изменения.
В итоге Ат-Тахтави с его учениками переводят на новый, модернизированный ими язык - около двух тысяч сочинений европейских авторов. Это занимает несколько десятилетий, но так и появляется MSA. Классический арабский язык, на котором можно сказать "я отправил телеграмму, сел в поезд и поехал в парламент".
Этот процесс был частью более широкого культурного движения, которое называют "ан-Нахда" (النهضة) - арабское литературное возрождение. Это происходило примерно с середины XIX века до начала XX. Помимо Египта, важнейшим центром был Ливан (тогда часть Сирии), особенно Бейрут с арабами-христианами, находившимися в тесном контакте с Европой.
Появляются первые арабские романы, пьесы, газеты на обновлённом языке. Джубран Халиль Джубран, Михаил Нуайме, Таха Хусейн - все эти писатели уже работали с языком, который был понятен образованному читателю от Марокко до Ирака, но при этом мог описывать современный мир.
Интересно, что примерно в то же время - вторая половина XIX века - похожие процессы происходили и в ивритоговорящей среде. Точно так же европейские идеи Просвещения и национализма влияли на интеллектуалов, меняли их язык, заставляли включать туда новые понятия, воздействовали на саму манеру мышления.
Еврейская Хаскала (Просвещение) началась ещё даже раньше, чем "ан-Нахда", в конце XVIII-го века. Появляются светские тексты на иврите, первые газеты (ха-Меасеф, 1783), словари, попытки включать новую лексику - паровоз, телеграф... К моменту, когда Элиэзер Бен-Йехуда приезжает в Палестину в 1881 году, ивритская пресса и литература уже существуют. Бен-Йехуда - радикальный активист нового движения - стал символом возрождения языка, но ни в коем случае не единоличным его творцом. Это был коллективный проект целого поколения интеллектуалов, и даже не одного.
Впрочем, между двумя историями модернизации есть значительная разница. В отличие от иврита, который Бен-Иехуда и его единомышленники практически силой сделали разговорным, MSA изначально создавался как письменный стандарт. Диалекты никуда не исчезли. Образованный арабский интеллектуал выходил из школы, из университета - и говорил с соседями, женой, детьми на египетском или левантинском диалекте. Однако же MSA занял место "высшего регистра" - язык образования, официальных документов, СМИ. А отчасти и язык новой арабской поэзии.
У этого различия есть несколько причин. Во-первых, диалекты никогда не умирали (в отличие от иврита, который достаточно давно сам стал "высшим регистром" - в основном языком молитв, письменности...) Во-вторых, отсутствовал единый политический центр, который бы проводил языковую политику гомогенизации (как в Израиле). Арабский мир был раздроблен - Египет жил отдельно, Сирия отдельно.
Ну и самое важное: сама идея единого арабского культурного пространства логически требовала наддиалектного языка - если бы какая-то страна арабского мира (например, Египет) начала продвигать свой диалект как универсальный, это немедленно вызвало бы отторжение у всех остальных.
Так и вышло, что в сознании человека, родившегося и выросшего в арабском мире, параллельно сосуществуют как бы два языка - MSA (который иногда путают с классическим арабским, хотя это скорее его современный вариант) для СМИ, литературы и университета и диалекты для повседневной жизни.
Впрочем, ситуация быстро меняется, и в эпоху мессенджеров диалекты активно проникают в сообщения, посты, ролики - что вызывает своеобразные реакции у пуристов (например, на "Аль-Джазире" вышел целый фильм, посвящённый этому явлению). Но это отдельная история.
Интересно, что сами современные арабские интеллектуалы ощущают некоторую двойственность своей языковой ситуации. Например, Нагиб Махфуз может писать свои романы на MSA, но когда его герои начинают разговаривать между собой, они переходят на египетский диалект.
Зачем же тогда учить MSA, может поинтересоваться читатель, дочитавший этот пост до конца?
Он проще. Его грамматика логически стройнее. На нём больше всего материалов. Он лучше всего связан с великой (без дураков) арабской литературой и позволяет её понимать, как и язык новостей.
Немаловажно и следующее обстоятельство: наши враги - от ныне покойного Хасана Насраллы и до лидеров ХАМАС - говорят (на публику) и пишут именно на классическом арабском.
И, наконец, если вы захотите потом выучить какой-то диалект, от MSA можно сравнительно безболезненно к нему перейти. Возможно, некоторое исключение представляют дариджа (диалекты Магриба), но это, опять же, отдельная история.
